Глава 6

ЭКСПЕРИМЕНТЫ В СОННОМ СОСТОЯНИИ

Целью, поставленной при исследовании, часть которого я собираюсь
описать, было выяснить, насколько возможно для высшего Я обычного
человека дать во время сна впечатление, достаточное для того, чтобы
вспомнить его при пробуждении; а также было желательно, насколько
возможно, выяснить, какие препятствия обычно стоят на пути такого
вспоминания. Первый эксперимент был сделан на среднем человеке малого
образования и грубой внешности — типичном австралийском пастухе, чья
астральная форма, наблюдаемая плавающей над его телом, внешне была
немногим более, чем бесформенный сгусток тумана.

Было обнаружено, что сознание тела на кровати было тусклым и тяжёлым,
как в отношении плотной, так и эфирной части. Первая в некоторой мере
отвечала на внешние стимулы — например брызгание двух или трёх капель
на лицо вызывало в мозгу (хотя с некоторым запозданием) картину
сильного ливня; в то время как эфирная часть мозга как обычно была
каналом для бесконечного потока несвязанных мыслей, она редко отвечала
на любые производимые ими вибрации, и даже когда отвечала, то казалась
медлительной в своём действии. Я, плававшее над ним, было в неразвитом
и полусознательном состоянии, но астральная оболочка, хотя и
бесформенная и неопределённая, демонстрировала определённую
активность.

На плавающий астрал можно было в любой момент воздействовать
сознательной мыслью другого человека с лёгкостью, которую трудно
вообразить; и в этом случае был сделан эксперимент по выводу его на
некоторое небольшое расстояние от физического тела на кровати, с тем
результатом однако, что как только оно оказывалось более чем в
нескольких ярдах, в обоих проводниках проявилась определённая
неловкость и возникла необходимость отказаться от этой попытки,
поскольку очевидно всякий дальнейший вывод заставил бы человека
проснуться, возможно в состоянии сильного ужаса.

Была выбрана определённая сцена — один из наиболее прекрасных видов
с вершины горы в тропиках — и живая картина его была спроектирована
оператором в сонное сознание его Я, которое приняло и исследовало его,
хотя в тусклой, апатичной и безразличной манере. После того, как эту
сцену подержали перед его взором некоторое время, этот человек
проснулся, а целью было, конечно посмотреть, вспомнит ли он её как
сон. Его ум, однако, не содержал совершенно ничего на эту тему, и
кроме некоторых смутных побуждений совершенно животного характера,
он не вынес никаких воспоминаний из состояния сна.

Было сделано предположение, что возможно постоянный поток мыслеформ
извне, текущий через его мозг, мог составить препятствие, так отвлекая
его, что сделал невосприимчивым к влиянию его высших принципов; так
что когда этот человек снова заснул, вокруг его тела была сформирована
магнетическая скорлупа с целью предотвратить доступ этого потока и
эксперимент был предпринят снова.

Будучи таким образом избавлен от своей обычной пищи, его мозг начал
очень медленно и сонно разворачивать из себя сцены прошедшей жизни
человека; но когда он снова встал, результат был точно таким же — его
память была совершенно свободна от сцены, показанной ему, однако у
него осталась смутная идея о виденном во сне событии его прошлого.
Этот субъект был на время признан безнадёждым, поскольку было
очевидно, что его Я слишком малоразвито и его кармические причины —
слишком сильны, чтобы дать какую-либо возможность успеха.

Другая попытка, предпринятая с этим человеком в более поздний период,
не была такой полной неудачей; сцена, показанная ему в этом случае,
была очень волнительным инцидентом с поля боя, который был выбран, как
возможно более подходящий, чтобы воззвать к его типу ума, нежели
пейзаж. Эта картина несомненно была принята этим неразвитым Я с
гораздо большим интересом, чем другие, но однако, когда человек
проснулся, воспоминание прошло; всё, что осталось, было неопределённой
идеей о том, что он боролся, но где и почему — он совершенно
забыл.

Следующим объектом была выбрана личность гораздо высшего типа —
человек моральной жизни, образованный и интеллектуальный, с широкими
филантропическими идеями и возвышенными амбициями. В его случае
плотное тело мгновенно ответило на водяной тест очень представительной
картиной страшной грозы, а это, в свою очередь, подействовав на
эфирную часть мозга, вызывало по ассоциации целую серию живо
представленных сцен. Когда это возбуждение прошло, начал протекать
обычный поток мыслей, но можно было видеть, что гораздо б'ольшая
часть их вызывала отзвук в этом мозгу — и также эти ответные вибрации
были значительно сильнее, и что в каждом случае начиналась цепь
ассоциаций, которая иногда исключала поток извне на некоторый период
времени.

Астральный проводник этого субъекта был гораздо более определённым в
своих очертаниях и тело из более плотной астральной материи внутри
него было очень верным воспроизведением его физической формы; и в то
время, как желание было определённо менее активно, само Я обладало
намного высшей степенью сознания.

Астральное тело в этом случае могло быть выведено на расстояние
нескольких миль от физического без видимого создания малейшего чувства
беспокойства в них обоих.

Когда тропический пейзаж был представлен этому Я, оно сразу схватило
его, высоко оценив, восхищаясь и задерживаясь на его красотах в
сильном энтузиазме. После того, как ему дали полюбоваться некоторое
время, человек был разбужен, но результат оказался несколько
разочаровывающим. Он знал, что у него был красивый сон, но совершенно
не мог вспомнить никаких деталей, немногие ускользающие фрагменты,
наиболее заметные в его уме, были остатками бессвязной деятельности
его собственного мозга.

Тогда с ним, как и с другим человеком, эксперимент был повторен с
добавлением магнетической оболочки вокруг тела, и в этом случае, как и
в прежнем, мозг сразу же начал разворачивать свои собственные картины.
Его Я приняло пейзаж с ещё б'ольшим энтузиазмом, чем в первый раз,
сразу узнав, как вид, уже виденный ранее и исследуя его, участок за
участком, с экстатическим восхищением его многочисленными красотами.

Но в то время как оно таким образом было поглощено его созерцанием,
эфирный мозг внизу забавлялся вызыванием картин его школьной жизни, и
наиболее выдающейся была сцена зимнего дня, когда земля была покрыта
снегом, а он и несколько его товарищей играли в снежки на школьной
площадке.

Когда человек встал, как обычно, эффект был сверх меры любопытным. У
него осталось очень живое воспоминание о том, как он стоял на вершине
горы, любуясь великолепным видом, и он даже совершенно ясно помнил
основные особенности пейзажа, но вместо пышной тропической зелени,
которая в реальном виде демонстрировала такое богатство, он видел
окружающую страну полностью укрытой в снежный убор! И ему казалось,
что лишь миг он с восхищением упивался красотой панорамы, развёрнутой
перед ним, и внезапно обнаружил себя, после одного из быстрых
переходов, таких частых в снах, играющим в снежки с давно забытыми
товарищами детства в старом школьном дворе, о котором он много лет и
не вспоминал.